Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Дональд Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неужели ты не понимаешь? — возразила она. — Неужели ты не понимаешь, что я не могла сделать это дважды.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы познакомились, — начала Бет, — Ларри мне очень понравился. Я ему — тоже. И когда он пригласил меня, очень формально, на ранчо к обеду, я уже знала, чего ожидать. До определенного момента все оказалось так, как я и ожидала. Он предложил мне выйти за него замуж, но сначала ему следует, так он сказал, кое-что объяснить. И он объяснил. Все!
— Стойкий джентльмен, — заметил я.
Бет не обратила внимания на мои слова.
— Конечно, я была шокирована, жутко шокирована! Ларри совсем не казался такого рода человеком, не больше, чем ты… Мэтт, не может ли быть, что… что у меня есть пристрастие к людям, которые… Может быть, подсознательно я, несмотря на свои цивилизованные идеалы, ищу кого-то… кого-то из мира насилия!
— Ты имеешь в виду, — поддержал я ее, — будто ты этакая школьница-недотрога, которая в глубине души жаждет, чтобы ее изнасиловали?
Бет покраснела и быстро продолжила:
— В общем, Ларри по моему лицу легко прочитал мои мысли и сказал: «Простите, дорогая, я прошу у вас слишком многого». И на лице его появилось в точности то же усталое выражение, как у тебя, когда ты предложил нам расстаться. И я не могла сделать это снова, понимаешь? Уйти во второй раз! Я знаю, ты считаешь, будто я не оправдала твоих надежд, а я по-прежнему полагаю, что ты не имел права ожидать… Но поступить так еще и с ним я не могла. Не могла, и все!
Помолчав, она добавила тихим голосом:
— Может быть, все-таки следовало смочь. Я… я не гожусь для таких вещей, Мэтт, — И с легким вызовом: — И не думаю, что это плохо!
— Было бы очень мило, — заметил я, — если бы в жизни оказалось достаточно думать таким образом.
Нахмурившись, я разглядывал Бет секунду-другую, размышляя, нет ли зерна истины в ее теории о самой себе. Действительно, получалось несколько странно, что каждый раз она выбирала для себя спутником жизни человека с темными секретами. Что ж, подсознание Бет было ее личным делом. Я зевнул, отодвинул атлас в сторону и принялся за еду. Виски оказалось ошибкой. Выпивка только напомнила мне о многих-многих часах, проведенных без сна. Когда Бет заговорила снова, голос ее, казалось, доносился издалека.
— Что ты сказала? — переспросил я.
— Как ты поступил с той сексуальной малышкой? Это ведь ее машина там во дворе, да?
Лучше бы она не задавала этот вопрос. Перед моими глазами возникла девушка, там в горах, перед тем, как я уехал.
— Я спросила тебя, на чьей ты стороне, и ты в ответ меня поцеловал. Я спросила, с какой целью мы сюда едем, и ты сказал — для моей безопасности. Безопасность!
Без малейшего труда я вспомнил выражение ее лица и презрение, звучавшее в голосе.
Я сказал:
— Я обменял эту сексуальную малышку на гарантию безопасности для детей. Скажи Питеру, что он может завтра привезти их сюда.
Бет нахмурилась.
— Не понимаю.
— Я не настолько горд, чтобы не позаимствовать чужую идею, — объяснился я, — План Дюка был вполне хорош, только подкачал результат. Когда ты ушла, я просто привел его в исполнение.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что девушку держат в определенном месте, и Фредериксу сообщили: все, что случится с моими детьми, произойдет и с его дочерью тоже. Думаю, мне удалось его убедить в том, что я не шучу. — Я глубоко вздохнул. — Другими словами, мы вывели детей из игры, вычеркнули их из взаимных расчетов. Теперь это игра для взрослых.
Бет продолжала хмуриться, затем ее лицо прояснилось.
— Понимаю. Она, наверное, не в восторге от отца, а к тебе как будто привязалась и, вероятно, была рада помочь…
— Я не просил ее о помощи, — заметил я.
Снова недоуменный взгляд Бет.
— Но тогда как тебе удалось?
— Я просто вывернул ее руку, чтобы она закричала. Крик получился очень убедительный — для Фредерикса, во всяком случае.
Бет уставилась на меня широко открытыми глазами.
— Не может быть! Зачем?! Девочка явно влюбилась в тебя! Она бы сделала что угодно…
— Какая любовь! — раздраженно бросил я. Можно было подумать, что находишься в чужой стране, где твою речь никто не понимает, — Знаешь ли ты, что эта сексуальная малышка, — как ты ее называешь, — имеет очень странные, почти библейские, понятия о семейных узах? Вроде такого: «Почитай отца своего». Так уж случилось, что ее отец рэкетир, а мать безнадежная алкоголичка, но поскольку дело касается ее самой, все это не имеет отношения к делу, в том числе и тот факт, что она не в восторге от своего папаши. Он, несмотря ни на что, — ее отец, и этим все сказано. Так что, по-твоему, я должен был сделать? Одарить девочку нежным поцелуем и потребовать жертвы во спасение человечества? Чтобы она встала на сторону сил порядка и справедливости, которые я представляю? А потом пусть себе всю жизнь вспоминает, как приложила руку к, тому, что ее отец оказался за решеткой или был убит, так, да? Как ее завлекли ласковыми словами и заставили действовать против отца? Да, теперь у нее пару дней будет ныть рука, но лучше рука, чем совесть — и в течение всей жизни! Ей нисколько не хуже от того, что сейчас она меня ненавидит. Может быть, даже и лучше.
Но Бет по-прежнему разглядывала меня так, как будто я отрастил себе рога и хвост. Очевидно, не имело значения, что вы делали с психикой своих ближних, но вот выкручивать руки — это ужасно. Тут в голову Бет пришла другая мысль, и выражение ее лица изменилось.
— Но если девушка у тебя… Если ты где-то ее прячешь, тогда все в порядке, и Ларри не обязательно выполнять… Мы могли бы обменять ее на…
— На что? — прервал я Бет, — Не думаешь ли ты, будто Фредерикс заявится в полицию с нотариально заверенным перечнем своих прегрешений, и все только потому, что мы похитили его дочь? Не будь дурочкой. Все, чего я достиг, это временно обеспечил нашим детям безопасность. И можешь не сомневаться, что Фредерикс из кожи вон лезет, придумывая, как нанести ответный удар. Похищение Мойры не решает ни одной проблемы, лишь дает время действовать более свободно, но беспокоясь о том, что может случиться с Бетси или мальчиками.
— А как Питер? — быстро спросила Бет.
Я пожал плечами.
— Что — как Питер? Он уже достиг возраста, когда может голосовать, и он не мой сын.
Она с изумлением посмотрела на меня.
— Ты хочешь сказать, что не включил его?..
Я глубоко вздохнул.
— Это простая сделка, Бет. И ее условия должны были быть простыми, чтобы такой тип, как Фредерикс, их понял и в них поверил. Око за око. Кое-что, принадлежащее ему, за кое-что, принадлежащее мне. Если бы я попытался оговорить все на свете, он бы решил, что я блефую. У Питера есть отец, поэтому я за него не ответственен, и Фредерикс это знает. Пусть Дюк беспокоится о Питере, о’кей?
— Нет, совсем не о’кей, — сердито возразила Бет, — и…
— Тем не менее сделка заключена, — прервал я ее. — И это лучше, чем ничего, не правда ли? Теперь расскажи о том, что ты подслушала во время телефонного разговора Логана.
Бет продолжала гневно смотреть на меня.
— Я не подслушивала!
— Ладно, ты не подслушивала, а просто слышала. Так что же?..
— Как тебе не стыдно, Мэтт!
Я вздохнул.
— Прошу прощения. Не помню, чтобы я столько времени не был в постели, с целью сна, по крайней мере. Может быть, поэтому я несколько невежлив. Теперь, когда я принес свои извинения, могу я узнать, что тебе известно?
Бет хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.
— Это старая хижина Бакмена.
— И что интересного в старой хижине Бакмена?
— Там у них назначена встреча после возвращения Ларри.
— Понятно. И где она находится?
— Около семнадцати миль назад по дороге, которой ты приехал сюда. Там есть поворот к каньону. Каньон Бакмена. Проселочная дорога идет по нему несколько миль, а затем выходит в пустыне на автостраду.
— Покажи по карте.
Бет показала. Я подошел к окну. Было еще довольно светло, но я выдохся полностью. Не следовало пить виски. Я пытался обдумать дальнейшие действия, но мой мозг был словно из ваты, причем очень грубого, неочищенного сорта. Что ж, к счастью, времени еще оставалось достаточно. Даже при самой большой удаче Ларри не вернется раньше утра, если только не полетит назад самолетом. А я хорошо знал таких, как он, любителей гоночных машин. Пока не отвалятся колеса, они руль не оставят: не доверять же какому-то ненормальному и его летающей клетке?
Я отвернулся от окна. Никогда не следует показывать, что от усталости ничего не соображаешь. Наоборот, всегда нужно делать вид, что все под контролем и дела идут как надо. Такова, во всяком случае, теория.
Я подошел к стойке с ружьями. Коллекция у Логана была хорошая, но не выдающаяся. Легкий, элегантный двухствольный дробовик 16-го калибра явно английского производства. Винтовка дальнего боя 12-го калибра с длинным тридцатидюймовым стволом для охоты на гусей и уток. Затем «винчестер-270» с оптическим прицелом — аккуратное, точное оружие, необходимое в горах. И еще, Бог мой, африканское ружье — большая двухстволка калибра 500, без которой ни один уважающий себя охотник не выйдет на слона. Значит, он действительно побывал в Африке, и не с пустыми руками. Я мысленно извинился перед мистером Лоуренсом Логаном, где бы он сейчас ни был и с какой бы скоростью ни путешествовал.